Назначение Ольги Васильевой новым министром образования и науки Российской Федерации вызвало оживленные дискуссии в экспертной среде.
При том, что предшественник Васильевой на этом посту Дмитрий Ливанов был фигурой непопулярной, многие эксперты не ожидают от нового кадрового решения Владимира Путина ничего хорошего.
Андрей Илларионов в своем блоге на Livejournal отмечает: «Нынешние власти таки отметили 25-ю годовщину путча ГКЧП, а В. Путин таки не смог отказать себе в демонстрации подчеркнуто символического акта. Именно в Крыму и именно 19 августа 2016 г. В. Путиным по предложению Д. Медведева министром образования и науки Российской Федерации была назначена О. Васильева».
По мнению Илларионова, о том, что будет происходить в ближайшее время с российским образованием и с историей, как с наукой, можно судить по некоторым высказываниям Ольги Васильевой на молодежном форуме «Территория смыслов на Клязьме» 29 июня этого года. В этом выступлении Васильева, тогда еще сотрудница аппарата Администрации президента РФ,
в частности, сказала: ««Самое главное для преподавателя общественных наук, наук гуманитарного цикла – мировоззренческая платформа, на которой он стоит. Потому что любой факт можно преподать с одним акцентом, и с другим акцентом.
Любое историческое сознание должно быть подготовлено к тому, что называется историческим фактом. Строить будущее без фундамента невозможно, а этим фундаментом является патриотизм – ничего другого не придумаешь».
Также Васильева резко негативно оценила роль журнала «Огонек» во времена перестройки и гласности, отметив «разъедающее ядро истории “белых пятен”. Буквально было сказано: «Мифы, которые создавались каждую среду “Огоньком” Коротича, были ошеломительны. Договорились до пересмотра границ, до того, что воевали два тоталитарных режима, над одним из которых состоялся Нюрнбергский процесс, над другим – не состоялся. Договорились до того, что Байкал и Сибирь достались (России) случайно».
В этой же речи Ольга Васильева положительно отозвалась о Сталине за возрождение понятия «патриотизм».
«Мы уже проходили это в советскую эпоху»
Доктор исторических наук, заместитель председателя Совета научно-информационного и просветительского центра общества «Мемориал» Никита Петров убежден, что в нынешней России случайных назначений не бывает, и подобные высказывания кремлевской чиновницы на молодежном форуме весьма симптоматичны.
С другой стороны, историк считает, что о реабилитации сталинизма, как такового, в настоящее время речи идти не может: «Есть государственная программа по увековечению памяти жертв политических репрессий. Поэтому невозможно ни повторение практик сталинского террора, ни полное его оправдание», – полагает Никита Петров.
В то же время, он называет происходящее «лукавством, свойственным Кремлю»: «С одной стороны делается одно, с другой – нечто его уравновешивающее. Ведь то, что сейчас взяли как некую основу государственничество и патриотизм, это – возвращение неких идеологических схем, которые, кстати говоря, строжайше запрещены нашей Конституцией», – отмечает историк.
И продолжает: «В результате мы видим, что есть попытка выстроить школьное обучение истории не на основе точного знания фактов, и не на основе научного осмысления этих фактов, а на основе привнесенных идеологических схем, типа государственничества, патриотизма или даже православия».
По мнению Никиты Петрова: «Кремлевские идеологи не считают историю наукой, а лишь инструментом для воспитания патриотического сознания». Но в этом, считает эксперт, кроется самое большое заблуждение пропагандистов государственного патриотизма: «Если мы ведем линию на выпячивание в истории каких-то положительных моментов и на замалчивание преступлений, которые свойственны советской эпохе, то мы делаем некие ложные выводы и ложную историю. А на лжи о советской истории невозможно создать никакое нравственное воспитание. И в конечном счете мы также будем тиражировать цинизм, потому что ученики рано или поздно все равно найдут те факты, которые учителя скрывали от них, и не будут верить уже вообще ничему. Это – то, что мы прошли в советскую эпоху», – напоминает доктор исторических наук Никита Петров.
«Все неудобные факты просто игнорируются»
Другой эксперт, к которому обратилась корреспондент «Голоса Америки» - историк Борис Соколов – также проанализировал статьи и выступления нового министра образования и науки РФ. И пришел к выводу: «Получается, что о сложных вопросах истории нашей родины в учебниках говориться не будет, а будет говориться только в неких дополнительных пособиях. Но как в этих пособиях история будет трактоваться, и кто вообще до них доберется, это – большой вопрос», – делает вывод Соколов.
И поясняет, что, таким образом, все сложные и неприятные для истории государства моменты будут опускаться. «Уже очень давно в отношении российской политики, даже до 1917 года, не употребляются термины “колониальная политика”, или “завоевание”. Речь всегда идет о “присоединении” – Кавказа, Казахстана, Коканда и всего остального – к России.
Конечно, это довольно примитивный прием, который призван указать, что Англия вела колониальную политику в Индии, а Россия на Кавказе или в Средней Азии – совсем нет», – приводит пример собеседник «Голоса Америки».
К сталинским временам у нынешней российской власти, по мнению Соколова, двойственное отношение. С одном стороны, репрессии не отрицаются, и акции, подобные «Последнему адресу», проводить никто не мешает.
С другой стороны, Сталин хоть и подвергается – впрочем, весьма умеренной – критике за репрессии, но в то же время превозносится на официальном уровне за проведение имперской политики. «Та же Ольга Васильева в одном своем выступлении говорила примерно так: если ты нашел в своем архиве документ, не спеши его публиковать, а прежде подумай, как можно его научно объяснить. А то можно очень сильно навредить своей стране», – вспоминает Борис Соколов.
Приведя этот пример, он продолжает: «Но ведь, как правило, во-первых –любая публикация документа сопровождается попыткой его интерпретации. А во-вторых – осмыслить, изучить и объяснить документ можно только после того, как он был опубликован и стал достоянием общественности».
И, подводя итог сказанному, Борис Соколов так оценивает перспективы преподавания истории: «Я не думаю, что российские школы скатятся, условно говоря, до уровня церковно-приходских. Конечно, сама Ольга Юрьевна (Васильева – А.П.) – она, прежде всего, историк православной церкви, но, таковым она являлась, как говорится, “в прошлой жизни”. Она уже достаточно давно является просто-напросто кремлевским пропагандистом. И в этом качестве, конечно, очень тщательно отбирает исторические факты. То есть, все ненужные просто игнорируются».
«Для властей главное – величие государство, а не люди»
Член правления Международного общества «Мемориал» Ян Рачинский полагает, что замена главы министерства образования и науки может быть связана с предстоящими выборами в Государственную Думу. «Поскольку к Дмитрию Ливанову накопился целый ряд претензий - частично обоснованных, частично необоснованных – тем не менее, чтобы разрядить обстановку было решено “бросить его на копья” вовсе не самого худшего министра», – считает он.
С другой стороны, учитывая профессиональную специализацию Ольги Васильевой, историк отмечает отчетливую тенденцию на усиление клерикализации и на возрастающую роль православия в мирских делах.
«И это вряд ли может привести к чему-то хорошему, - отмечает Рачинский. И продолжает, что больше всего он не согласен с позицией Ольги Васильевой по взаимоотношениям личности и государства. «Она (Васильева – А.П.) неоднократно артикулировала мысль о том, что интересы государства – превыше всего. Хотя, как человек государственный, она должна уважать Конституцию, где сказано, что права человека являются наивысшей ценностью для государства. Кроме того, хотя я человек нерелигиозный, мне кажется, что такая позиция входит в противоречие с христианским вероучением, где призывается возлюбить ближнего», - отмечает Ян Рачинский.
На днях Федерация еврейских общин России призывала нового министра образования и науки разъяснить свое отношение к личности Сталина и к его роли в истории СССР, чтобы «не оставить места для двусмысленности, потому что это важно не только для образования России, но и вообще для будущего страны».
Поводом для этого обращения стало выступление Ольги Васильевой на форуме «Территория смысла на Клязьме», и, в частности, ее слова о том, что Сталин «возродил патриотизм». Кроме того, на этой неделе стало известно, что международному аэропорту в Волгограде может быть дано название «Сталинград».
Упомянув в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» эти факты, Ян Рачинский отметил, что, на его взгляд, речь не идет о сознательной реабилитации Сталина высшими чиновниками страны: «Ни Путин, ни Медведев не являются поклонниками Сталина и не склонны оправдывать репрессии. Решение об установке памятника жертвам политических репрессий были вполне искренним, как и слова, которые Путин и Медведев говорили в Бутово, в Магадане и в других местах».
Проблема же заключается в том, что высшие руководители России не понимают, что своей системой ценностей они и возрождают сталинизм, основу которого, по мнению Рачинского, составляет возвеличивание базовой роли государства и полное пренебрежение человеческими жизнями.
«И то, что говорила госпожа Васильева, еще не будучи министром, сводилось, примерно, к этому же: да, были жертвы, но зато увеличилась территория государства, зато выиграли войну, зато провели индустриализацию – и масса прочих подобных рассуждений. То есть, похоже на то, что говорил Андраник Мигранян, когда он оправдывал Гитлера в своей статье в “Известиях”. И получается, что новый министр образования России считает, что главное для страны – увеличение ее территории и увеличение военного могущества, а вовсе не рост благосостояния граждан», – отмечает член правления Международного общества «Мемориал».
Что же касается предложения о присвоении международному аэропорту в Волгограде наименования «Сталинград», то Ян Рачинский подчеркивает, что инициатива исходит от неких ветеранских организаций. И поясняет: «Надо понимать, что эти ветеранские организации имеют довольно мало общего с настоящими ветеранами войны. Там много людей, появившихся на свет уже после войны, а кроме того, эти ветеранские комитеты выстраивались коммунистами и советской властью еще с невесть каких времен, и те же коммунисты там по-прежнему и заправляют».
Данная инициатива, по мнению Рачинского, исходит также от коммунистов-сталинистов, и находит некоторую поддержку в обществе благодаря насаждаемой мифологии «о мудром и великом вожде, который всех переиграл» и отсутствию адекватной оценки преступной деятельности Сталина во внешней и внутренней политике. «И на это накладывается возродившаяся идеология: главное, чтобы было хорошо государству, и совершенно неважно, как при этом живется людям», – заключает Ян Рачинский.
45 лет назад, в 1970 году, был установлен первый в СССР после 1961 года новый памятник Сталину - бюст на его могиле на Красной площади. Это событие стало вершиной брежневского "восстановления доброго имени Сталина".
Тут надо напомнить, что в 1961 году в СССР произошёл первый, выражаясь на современный лад, "статуепад" или "сталиноповал". Вынос тела Сталина из Мавзолея был одобрен XXII съездом партии, а самым эмоциональным выступлением на съезде по этому поводу стала речь старой большевички Доры Лазуркиной, лично знавшей Ленина и проведшей после 1937 года около 17 лет в лагерях и ссылках. Она заявила:
- Вчера я советовалась с Ильичём, будто бы он передо мной как живой стоял и сказал: мне неприятно быть рядом со Сталиным, который столько бед принёс партии.
Зал встретил её слова, согласно стенограмме съезда, "бурными, продолжительными аплодисментами" и проголосовал за соответствующее решение. ("Просто, по-моему, ведьма какая-то, - возмущался этим выступлением опальный Вячеслав Молотов. - Во сне видит, как Ленин ругает Сталина").
Образ Сталина исчез отовсюду. Его тело вынесли из Мавзолея, памятники разрушили, изображения на зданиях и в метро - стёрли. Государственный гимн превратился в "песню без слов", потому что в нём тоже упоминалось запретное имя. Оно исчезло с карты страны, из названий улиц, только в некоторых городах Грузии сохранились "улицы Джугашвили". Всю эту кампанию язвительно высмеял тогдашний анекдот, согласно которому на надгробной плите Сталина выбили надпись: "Иосиф Джугашвили, участник Тифлисской демонстрации".
После 1964 года многие ожидали "воскрешения" Сталина. В народе ходили разговоры о том, что Сталин лежит в могиле в целости и сохранности, потому что гроб был загерметизирован. Теперь его тело достанут и снова положат в Мавзолей.
И новый Первый секретарь ЦК сделал несколько шагов навстречу этим ожиданиям. Впервые Брежнев упомянул Сталина в торжественном докладе по случаю 20-летия Победы. Историк С. Семанов вспоминал: "Что началось в зале! Неистовый шквал аплодисментов, казалось, сотрясёт стены Кремлёвского дворца, так много повидавшего. Кто-то стал уже вставать, прозвучали первые приветственные клики...". Кажется, рядом с оратором, совсем как тень датского короля, появился призрак самого Сталина. Брежнев стал быстро читать следующие фразы, и взбудораженный зал невольно затих. "Привидение" неохотно удалилось. Следующее упоминание Брежнев сделал в ноябре 1966 года, на родине Сталина - в Грузии. Он перечислил семь грузинских революционеров, Иосиф Сталин был назван в общем ряду, по алфавиту. Но только его имя слушатели встретили аплодисментами...
Однако это встретило и противодействие. В феврале 1966 года появилось известное "письмо 25" крупных деятелей советской науки, литературы и искусства против реабилитации Сталина. Среди подписавших его были семь академиков, в том числе Нобелевские лауреаты Капица и Тамм, писатели Паустовский и Чуковский, балерина Плисецкая, почти два десятка лауреатов Сталинских и Ленинских премий, среди прочих - и академик Сахаров.
В те годы Леонид Ильич, видимо, довольно часто размышлял над тем, как далеко можно и нужно заходить в реабилитации Сталина. Кремлёвский врач-стоматолог Алексей Дойников рассказывал: "Леонид Ильич часто заходил ко мне просто побеседовать. Причём иногда наш разговор был довольно острым. Однажды он спросил: "Как вы считаете, надо реабилитировать Сталина или нет?". Я ответил, что реабилитировать, конечно, надо, но не так, как все думают. Надо сказать, что было положительного и что отрицательного. И не говорить плохо о покойнике".
Любопытно, что Брежнева интересовало мнение врача-стоматолога, то есть представителя "простых людей", но считаться ему приходилось больше, конечно, с мнением людей не простых, а влиятельных. А каким было собственное отношение Брежнева? По словам Александра Бовина, "он относился к Сталину с уважением... Он симпатизировал Сталину и внутренне не мог принять его развенчание". Леонид Ильич объяснял свою позицию: "Сталин очень много сделал и, в конце концов, под его руководством страна выиграла войну - ему ещё воздадут должное". "Как ни удивительно, - вспоминала племянница генсека Любовь Брежнева, - дядя предугадал, что после смерти его будут так позорить. Он, я помню, сказал: "У народа нет памяти". И привёл пример Сталина". "Он (народ) быстро меня забудет, - заметил Леонид Ильич, - и даст себя обмануть, как будто в первый раз. За Сталина шли на смерть, а потом топтали его могилу ногами".
В итоге были просто смягчены крайности прежнего развенчания. Сталин вернулся в исторические фильмы, романы, книги. Когда он появлялся на экране, в кинозале среди зрителей нередко вспыхивали аплодисменты. Некоторые водители стали прикреплять портреты Сталина к ветровому стеклу своих автомобилей... И вот вершиной этой осторожной полу-реабилитации стало появление памятника Сталину на его могиле. Первый памятник Сталину после 1961 года! Да к тому же в столь священном месте - на Красной площади, у Кремлёвской стены! Изваял его скульптор Николай Томский. Установка бюста произошла вскоре после 90-летия Сталина.
Однако на этом оправдание Сталина приостановилось. Хотя многие ветераны войны требовали пойти дальше: вернуть Волгограду имя Сталина. Как вспоминал бывший руководитель столицы Виктор Гришин, в Кремль "часто шли письма от волгоградцев: верните нам славное имя Сталинград. Их даже на Политбюро показывали". На что Леонид Ильич "просто сказал: есть такие письма... но не стоит, наверное. Хотя вон в Париже есть и площадь Сталинграда, и улица". Впрочем, ветеранам всё-таки сделали небольшую уступку, в характерном духе эпохи ("шаг вперёд-полшага назад"): в городе на Волге появился новый проспект - Героев Сталинграда...
Помню, кстати, как я тогда впервые услышал, точнее, прочитал имя Сталина. Это было в декабре 1979 года, я учился в младших классах школы. В коридоре первого этажа школьного здания старшеклассники вывешивали свои стенгазеты (у каждого класса, начиная где-то с 8-го, имелась своя газета; одна из стенгазет, например, романтически называлась "Бригантина"). И вот в одной из них появилась небольшая статья по случаю 100-летия со дня рождения известного революционера И. В. Сталина (Джугашвили). Она была написана вполне в духе "Иосиф Джугашвили, участник Тбилисской демонстрации", по крайней мере, я тогда даже не понял из неё, что Сталин был высшим руководителем страны. Из статьи у меня только сложилось стойкое впечатление, что что-то не так было с этим пламенным революционером. Вроде бы всё делал хорошо, занимал правильную линию, но потом говорилось, что "культ личности Сталина был осуждён ХХ съездом партии". Отошёл от стенгазеты я со смутным ощущением того, что в этом деятеле, несмотря на все его перечисленные заслуги, явно было что-то антисоветское...
Могут спросить: ну ладно, со Сталиным ясно, но при чём же тут Троцкий? Эпизод с попыткой реабилитации Троцкого при Брежневе гораздо менее известен, но он, в общих чертах, как ни покажется странным, примерно повторил тот же самый сюжет.
В ноябре 1967 года торжественно отмечалось 50-летие Октябрьской революции. Ещё летом Брежневу подготовили черновик доклада к этой годовщине. "Мы попробовали, - вспоминал А. Бовин, - осторожненько начать реабилитацию ближайших сподвижников Ленина: Троцкого, Бухарина, Зиновьева, Каменева. И вставили в доклад аккуратную фразу, что, мол, большая роль в октябрьском перевороте принадлежит следующим товарищам..."
Заметим, что "восстановление доброго имени Сталина" началось точно с того же - с положительного упоминания в официальных речах. Позднее, в перестройку ровно по той же самой схеме состоялась "реабилитация Бухарина".
Бовин: "Вызывает. Сидит хмурый, явно расстроенный. Теребит в руках бумагу:
- Читайте.
Читаем. Текст приблизительно такой: как только посмели эти негодяи даже подумать о реабилитации заклятых врагов партии и советского государства. Таких ревизионистов не только нужно немедленно гнать из ЦК, но и вообще из партии. И подписи важных официальных академиков".
- Доигрались, - невесело пошутил Леонид Ильич, - скоро вас реабилитировать придётся, а вы туда же... Троцкого...
И пояснил своё отношение: "Ребята, я вам ничего не говорю, но вы поймите, партия ещё не готова. Не поймут нас. Не пришло ещё время".
Как ни странно, но обе "осторожненькие реабилитации" встречали одинаковое сопротивление в высших слоях советского общества и в итоге вязли в этом сопротивлении, только одна продвинулась чуть дальше, а другая не дошла даже до первой стадии (упоминаний в официальных речах). Почему? Потому что Троцкий вызывал ещё большую враждебность и противодействие у "важных официальных академиков", нежели Сталин. Примерно так же имущим и образованным слоям французского общества накануне Реставрации были неприятны и Робеспьер, и Наполеон. Один ("Робеспьер на коне") - чуть меньше, другой (Робеспьер без коня) - чуть больше. Симпатии тогдашней французской "элиты" располагались существенно правее и "конного", и пешего Робеспьеров. Примерно то же самое мы видим и в брежневское время.
Ну, а теперь? Последнее известие из Харьковской области: там 24 июня на улице Харьковской в городе Чугуеве разрушили памятник Ленину. Как теперь заведено на замайданной Украине, "неизвестные" напали на памятник и распилили его пополам.
Милиция вяло обещает найти "нарушителей". Занятно, что, несмотря на то, что уже принят закон о "декоммунизации", лениноборцы действуют по-прежнему тайно, как воры, обычно под покровом ночной темноты и в масках. По привычке, что ли? Хотя ведь, если вспомнить, то и первый "статуеповал" 1961 года в СССР тоже проходил крадучись, по ночам. И тело Сталина из Мавзолея выносили под покровом темноты, наглухо оцепив Красную площадь от прохожих и любопытствующих...
То, что постсоветская, с позволения сказать, "элита" ненавидит всех деятелей революции утробной, нутряной ненавистью - это понятно. Рабовладельцам свойственно люто ненавидеть бунтовщиков типа Спартака или Пугачёва, знатным аристократам с длинной родословной - Робеспьера и даже Наполеона Бонапарта. Наши постсоветские... гм... аристократы типа Михалкова, тугие денежные мешки или князья церкви - тоже ненавидят и Ленина, и Троцкого, и Сталина, и даже добрейшего Леонида Ильича. Всех. Тут даже и объяснять ничего не надо.
А вот то, что они ими порой прикрываются - это более любопытный парадокс. Сейчас Мосгоризбирком по предложению КПРФ разрешил сбор подписей за проведение референдума о возвращении на Лубянку свергнутого в 1991 году памятника Ф. Э. Дзержинского. Неизвестно, чем закончится голосование москвичей, если до него и вправду дойдёт - в конце концов, в Москве концентрация законченной буржуйской сволочи, то есть, виноват, "креативного класса", необыкновенно высока, выше всего в стране. Но всё равно забавно, когда нынешние насквозь буржуйские власти хотят прикрыться статуей - только лишь статуей! - революционера. Ну да, статуей - можно. Она ведь безобидная, в общем-то, статуя, если к ней, конечно, попривыкнуть. (Вон, Сталин работы Томского в 1970 году никого ведь не арестовал и к стенке не поставил). Хотя имеется подозрение, что если бы на Лубянку и в Кремль вернулся живой Феликс Эдмундович, не в бронзе, а во плоти, то их нынешние обитатели вскоре бы умерли...
Брежнев Леонид Ильич родился 19 декабря 1906 года, в селе Каменском (Украина). В 1928-м женился. Через год жена Брежнева подарила супругу дочь, а позже и сына. В 1931 г. Брежнев стал членом партии. Поступил в курское мелиоративное училище и окончил его в 1937-м. Во время Великой Отечественной Войны он являлся начальником управления Южного фронта. В 1943 году дослужился до звания генерал-майора. Взлет его политической карьеры начался после 1945 года. В тот период он успел побывать секретарем обкома Украины и Молдавии. В 1952 вошел в состав Президиума ЦК. А после прихода к власти Хрущева Брежнев был назначен секретарем ком. Партии Казахстана.
Вернуться в Президиум Леонид Ильич Брежнев смог только в 1957 году. Годы правления Брежнева начались после успешного участия в заговоре и смещения с должности Хрущева. Страна прекращает движение по пути, намеченному прежним вождем. С 1965 года в СССР начинают воплощаться в жизнь внешне неспешные и более скромные реформы Брежнева. Их цель – построение развитого социализма. Однако именно планомерное проведение в жизнь этих реформ позволило значительно поднять уровень жизни в стране, особенно в сельской местности. Тем не менее, к началу 70-х годов возникают первые застойные явления в экономической сфере. Несмотря на сворачивание хрущевских реформ внутри страны, во внешней политике курс на диалог со странами Запада сохранился. Крайне важны были для обеих сторон договоренности, закрепленные в Хельсинкских соглашениях по разоружению в Европе. Но, после ввода советских войск в Афганистан международная напряженность вновь резко возрастает.В период с 1974 года здоровье Брежнева начинает значительно ухудшиться. Полных данных о его заболеваниях нет. Но известно, что он страдал от болезни сердца и, возможно, подагры. Несмотря на ухудшающееся здоровье, известие о смерти Брежнева оказалось неожиданным, ведь за несколько дней до этого он принимал парад по случаю годовщины Октябрьской революции. Информация о смерти вождя была распространена 11 ноября 1982 года
Период застоя (эпоха застоя) – период в развитии Советского Союза, который характеризуется относительной стабильностью всех сфер жизни, отсутствием серьезных политических и экономических потрясений и ростом благосостояния граждан.
Под эпохой застоя обычно понимают период между приходом к власти Л.И. Брежнева в середине 1960-х годов и началом перестройки в начале 1980-х. В среднем, условно можно обозначить годы периода застоя с 1964 по 1986.
Понятие периода застоя
Термин «застой» впервые был введен в оборот в политическом докладе М.С. Горбачев на 27 Съезде ЦК КПСС, когда он в своей речи отметил, что в развитии Советского Союза и жизни граждан начали проступать некие застойные явления. С тех пор этот термин стал широко использоваться политиками, экономистами и историками.
Следует отметить, что однозначной трактовки термин не имеет, так как под застоем понимают, как положительные, так и негативные явления. С одной стороны, именно в эти двадцать лет, по мнению историков, СССР достиг своего наивысшего развития – строилось огромное количество больших и мелких городов, активно развивалась военная промышленность, Советский Союз начал осваивать космос и выбился в лидеры в этой сфере; также страна достигла значительных успехов в спорте, культурной сфере и самых разных отраслях, включая социальную сферу – уровень благосостояния граждан существенно возрос, появилась уверенность в завтрашнем дне. Стабильность – вот главный термин, который описывает тот период. Однако у понятия «застой» есть и другое значение. Экономика страны в этот период фактически прекратила свое развитие. По удачному стечению обстоятельств произошел так называемый «нефтяной бум» и цены на черное золото выросли, что позволило руководству страны получать прибыль просто от продажи нефти. В то же время экономика сама по себе не развивалась и требовала реформ, однако из-за общего благосостояния на это обращали меньше внимания, чем требовало. Из-за этого многие называют период застоя – «затишьем перед бурей». Таким образом, с одной стороны, в это время СССР достигло свое наивысшего рассвета, обеспечил гражданам стабильность и вышел в число мировых держав, а с другой стороны заложил не самый хороший фундамент для экономического развития страны в будущем – в период перестройки.
Кто примеряет усы Сталина? Что стоит за попытками реабилитации сталинизма
Приближается 70-летие Великой Победы. Ветераны готовятся к параду. Участники боёв, военные историки, политики вспоминают даты крупнейших сражений. Телевидение широко демонстрирует фильмы о подвигах солдат и тружеников тыла.
Память о Великой Победе живёт и в народной памяти, и в искусстве. А с учётом числа общих потерь (27 млн человек) эта память гнездится практически в каждой семье. Живёт она и в политике, причём живет по-разному. В зависимости от идеологических ориентаций и отношения к «цене победы» оценки заметно разнятся. Особенно у политиков. Одни делают акцент на роли народа, на его военном и трудовом подвиге, анализируют причины и последствия войны, которые продолжают влиять и на сегодняшнюю европейскую политику.
Однако есть и такие, которые настойчиво переносят акцент на роль Сталина в Победе. «Без Сталина не было бы Победы». Надо признать, что эти голоса в общем гуле страны в меньшинстве. Но они весьма настойчивы, порой агрессивны. Накануне 70-летней годовщины Победы резко возросла пропагандистская активность коммунистов, особенно в регионах. Из десятков городов потоком идут предложения о переименовании улиц и площадей в честь Сталина, об установке бюстов и памятных досок. А в Орле вознамерились установить памятник в полный рост. «Будем ставить полноценный памятник», — говорит глава Орловского обкома КПРФ. Требования об «увековечивании памяти» поступили и в мэрии Санкт-Петербурга и Москвы. Причём московские коммунисты требуют установить памятник на самом высоком месте столицы — на Воробьёвых горах, там, где задумали воздвигнуть скульптуру крестителя Руси князя Владимира.
Кто мутит воду?
Активность сталинистов неслучайна, она возрастает и будет возрастать по мере углубления кризиса. Эта активность опирается на рост страхов и консервативных настроений среди населения. Идёт обеднение и без того небогатого населения. Особенно в регионах. Растут цены на продовольствие, на тарифы ЖКХ. Увеличивается безработица, снижаются зарплаты. А в народную память в течение всех советских десятилетий внедрялся миф о том, как хорошо и весело жилось в СССР при тов. Сталине, как сильна была держава, как из года в год расширялась советская демократия, как дешевели хлеб, молоко и керосин. О том, что в результате сталинской коллективизации в стране умерли от голода 5-8 млн человек; что в сталинских лагерях погибли 2 млн; что из мест проживания были насильственно депортированы на Север, в Сибирь и Казахстан 6 млн крестьян, немцев, прибалтов, народов Кавказа. О том, наконец, что за сталинский период в стране погибло 20-25% населения, преимущественно русского, и что страна «под солнцем Сталина» жила в атмосфере постоянного страха, понятно, не говорилось. Требуя новых памятников вождю, коммунисты не любят вспоминать о его злодеяниях.
Память или выгода?
И дело, понятно, не в том, что у коммунистов короткая память. Во время сталинских репрессий пострадали десятки тысяч честных коммунистов, и их дети и внуки, конечно же, помнят об этом. Дело в нынешней политической конъюнктуре, в борьбе за место в нынешней системе. Коммунисты, ставшие после утраты «руководящей роли» в меру и буржуазными, и православными, и покладистыми, сегодня успешно интегрированы в систему власти. Их даже трудно назвать оппозицией, настолько в нужные для Кремля моменты они сливаются с властью чуть ли не в жарком брежневском поцелуе. Но им хочется большего — восстановить утраченные позиции. И они прекрасно понимают, что при кризисах, в условиях обнищания масс, влияние левых партий всегда возрастает. Вот они и улучат момент.
Сталин — удобная фигура для пропагандистского наступления. Его образ преподносится как символ порядка и прорыва «в светлое будущее». На фоне идеологического вакуума и отсутствия ясного проекта будущего сталинский проект быстрого «построения социализма в одной отдельно взятой стране» выглядит в глазах дезориентированного населения весьма привлекательно. Образ Сталина неплохо продаётся и в условиях изоляции, санкций. Ведь при Иосифе Виссарионовиче страна реально была отрезана от остального мира, «граница была на замке», героями страны были пограничники, отлавливавшие шпионов по всему периметру СССР.
Кому молиться?
Интересно то, что власти на местах, не поощряя инициатив по реабилитации Сталина, никак им не противодействуют. Лишь в Москве на просьбу коммунистов установить памятник Сталину Мосгордума отозвалась вопросом: а надо ли будоражить людей? Регионы присматриваются и прислушиваются: а как отреагирует центральная власть, что скажет Кремль? И, как всегда, побаиваются: а вдруг не угадаем?
Ведь политические ориентиры размыты, тенденции противоречивы. С одной стороны, ещё памятны высказывания В. Путина по поводу преступлений Сталина: «Этим преступлениям не может быть никаких оправданий. В нашей стране дана ясная политическая, правовая и нравственная оценка». Жёсткую оценку Сталину и его соратникам, ответственным за массовые репрессии, неоднократно давал и Д. Медведев («вели войну с собственным народом»). Но эти оценки сегодня никак не акцентируются. Более того, образы «непоколебимого» Сталина и Железного Феликса становятся частью патриотической и антизападной пропаганды. Кремль отмалчивается. Это даёт возможность сталинистам расширять угол атаки. И это приносит результаты. По свидетельству социологов, число россиян, положительно оценивающих «деяния тов. Сталина», за последние 10 лет возросло на 10%. Если такая тенденция продолжится (а кризис способствует этому), то в кабинетах кремлёвских чиновников рядом со знакомым портретом может появиться фото человека с усами. Или того, кто эти усы примерит на себя. Претенденты, похоже, уже маячат на горизонте...